Вот сижу и пью вино, которому столько же лет, как и мне – 48. Пью на кладбище,  у могилы  своего деда. За вино должен благодарить именно деда.  Нет, он у меня был не виноделом, военным в отставке. Как раз за год до моего появления на свет он и ушел в отставку. Бравый был вояка и командир еще тот. Не руководил разве что только моей бабушкой. Потому как она им руководила. А он, как ни удивительно это выглядело, ее слушался. Уникальный случай.

Тяжело ему было на гражданке, поэтому потихоньку начал пить. Бабушка что только не предпринимала – ничего не помогало. И вот здесь как раз моя мама огласила, что беременна и они с моим папой, студенты  первого и третьего соответственно курсов мединститута решили пожениться. Рюмка, выпитая на празднике в честь моего рождения, у деда была последней, поскольку бабушка поставила ультиматум:

– Ради будущего нашего внука, не пей, Дима. Стань дедом, за которого внуку не будет стыдно. Ты же полковник. Офицер! Неужели мы отдадим  нашего малыша в детский садик, когда ты у нас какой герой!

Силе воли  деда можно было позавидовать. Как рассказывала бабушка, выпил рюмку, разбил и зарекся:

– Следующую – вместе с внуком пить буду, когда ему 18 исполнится.  Вот как только нарушу слово – можно меня чем –то тяжелым огреть. Не обижусь.

Вот так мама и папа учились на врачей, бабушка писала научную диссертацию и не вылезала с кухни, а мной занимался исключительно дед. Закалял с пеленок.

– У нас казак растет или размазня? Ты бы его еще в пуховую перину уложила, – сердился на бабушку, когда та кутала дитятко. – Не перекармливай. Едят, чтобы жить, а не живут, чтобы объедаться.  Не я сказал, народная мудрость, – тормозил бабушкины  старания запихнуть внучку в ротик лишнюю ложку кашки.

– Может, пусть поспит еще чуть – чуть? У мальчика же детство, – просила бабушка, охраняя мой сладкий  утренний  сон.

– Он у нас на пожарника нормативы сдает или просто  лентяем будет? Подъем! Душ! Зарядка! Пробежка в лес. Если отстанешь больше, чем на два метра – пятдесят отжиманий, – командовал дед. Я не смел ему  перечить, хотя такая армия моих одногодок развлекала. Они издевались,  я злился. Внутренне. Деду я никогда и слова против не сказал. Боялся… и уважал. Годы службы и работы с людьми сделали его  тонким психологом. Он всегда чувствовал то, что я пытался скрыть.

– Злишься? Значит,  становишься мужественнее. Надо тебя на какое-нибудь дзюдо или кунг-фу записать. Пускай туда злость уходит, – размышлял дед.

Когда я первый раз выиграл у него в шахматы, дед хлопнул меня по плечу и объявил:
– Молоток! Мой внук! Ум и сила делают нас  мужчинами. Возможно, как и я, будешь военным.

Мне стыдно было признаваться деду, но я не хотел быть военным. Меня тянуло к книгам. Я запоями читал сначала Жуля Верна, потом Даниеля Дефо, а там и Агату Кристи с Конан-Дойлем. И вот как-то в руки мне попала книга Кира Булычова. С того дня, часа, минуты и мгновения фантастика завладела моим  мозгом. Как только начитаюсь, так и хочется  с кем –то поделиться  нахлынувшими впечатлениями. Вот так благодарным  слушателем стал дед. В том, что я сформировался как писатель – фантаст, тоже «виноват» дед. Он  подзадоривал, как говорила бабушка, мою «брехню».

– Это не ложь! – защищался я.

– А что же тогда? – отрицала бабушка.

– Творчество. Я тоже буду такие же произведения писать, – как –то в 15-летнем возрасте сознался я.

– Будешь. Еще лучше будешь. Не святые горшки лепят, – подливал масла в огонь дед, хватал удочку и тащил меня на рыбалку, где мы могли от души наговориться.

– Зря прожитое время, – причитала бабушка, потому как очень не любила, когда мы с дедом днями пропадали на реке.

–  В доме работы не початый край, а вы… эх!

– Не грызи мозг, мать. Все сделаю. А сейчас нужно расслабиться.

Но еще больше ругалась бабушка, когда мы ничего не поймав, возвращались вечером уставшие, но счастливые.

– Я думала на ужин хотя бы рыбы нажарю, а вы… И что вы там целый день высидели?
Видать, деду, как и мне, не очень приятно было заканчивать прекрасный день «разборками» со своей прекрасной половиной, поэтому он быстренько нашел выход из сложившейся «невезухи». Дед не блистал оригинальностью, решая наболевшую проблему – купил огромную рыбину у рыбаков, которые ловили  недалеко, поскольку солнце шло на закат, а мы даже  маленькой рыбешки не поймали коту.

– Бабушка спросит,  что скажем? – спросил я деда.

– Расскажем какую –нибудь байку. Как ты умеешь. 10% правды, а дальше  фантазируй. А я послушаю этот шедевр.

Рассказ «Удачная  рыбалка» дед уговорил меня отослать в какой-то журнал, за что я еще и гонорар получил. Десять рублей. Мои первые деньги. Я радовался не столько  деньгам, сколько признанию моей писанины. С того  времени  я стал много писать. Дед читал и советовал, что изменить, что дописать. Как-то я  погорячился  и порвал очередное творение, которое в силу определенных обстоятельств мне не понравилось. Лег спать, а утром нашел на столе склеенные скотчем листки и  записку от деда: « А мне кажется, что неплохо!».  С этим произведением я выиграл несколько конкурсов.

 У читателей может сложиться мнение, что у меня не было друзей. Кроме деда, конечно. Это не так. Но дед знал всех моих товарищей, часто даже играл с нами в футбол. Уже позже, когда выросли, друзья мне признались, что завидовали нашим с дедом отношениям.

С уроками мне тоже помогал дед. Но очень ненавязчиво и оригинально:

– Вы это уже в 6 классе изучаете? И оно вам нужно? И зачем так рано мозг загаживать? – вертя в  руках учебник математики, сердился дед, когда не знал, как решить очередную слишком сложную задачу.

Часто и на родительские собрания ходили не мои вечно в хлопотах о семинарах, операциях, коллоквиумах, дежурствах  родители, а именно дед.

– А у вас неплохая классная руководительница. Только не очень удовлетворена она твоими успехами по химии, – заявил дед, когда пришел  с очередного родительского собрания.

– Я литературу больше люблю, историю, языки, – признался я.

– Любишь? Молодец! Но для общего развития должен знать все, – и уселся учить со мной химию. Вот почему – то когда рассказывали учителя, я не понимал. Дед очень примитивно, шаг за шагом, терпеливо  запихнул в мою голову все, что, казалось, выучить было не реально.

Когда я озвучил, что  собрался поступать  в иняз, дед спокойно сказал:

– Это твой выбор. Но там очень большой конкурс. На  блат не рассчитывай. Сам.
Сам я не поступил. Экзамены сдал неплохо, но вот по баллам не дотянул. И замаячила на горизонте армия. Бабушка ревела три дня.

– Как в армию? Чтобы вот так ребенка растить, а потом  там взяли и покалечили нашего внучка!

– Какого ребенка? – не понимал дед.- Он мужик. Армия, чтобы тебе было известно, на ноги ставит. Кем был бы я, если бы не армия?

– Ставит, только не такая, как сейчас. У тебя же есть связи. Для внука. Я тебя не так уж и много в жизни просила.

Я уже собирался, честно говоря, идти в армию,  представлял, как будет выглядеть моя побритая голова, но дед позвонил своему закадычному другу и … я стал студентом иняза. По блату, как говорится.

– Это не для тебя. Для тебя это медвежья услуга. Ради нее, – и показал на сияющую от счастья  бабушку. – Не могу я видеть, как она плачет. Что скрывать, бабка твоя права – испортилась армия. Не та, что когда-то. Учи языки, может, в этом смысл твоей жизни.

А пока  я учил языки, дед мне подыскал невесту. Нет, я бы и сам мог, но… Юльку сначала увидел мой дед. Он у нее зубы лечил. Сначала он, как обыкновенный рядовой советский человек, запустил свои зубы так, что болеть они у него начали все, как по команде. А врачей, тем более стоматологов, дед боялся. Но зубная боль не только к врачу, к самому черту приведет. Дед смирился со своей участью и пошел лечить дыры в зубах. Он, конечно же, рассчитывал увидеть в стоматологическом кабинете такого себе старого и страшного эскулапа, а там  в голубеньком костюмчике и с марлевой повязкой, что только глаза большущие  торчат,-  Юлька:

– Здравствуйте, уважаемый. Какой зуб болит?

– Все! – честно признался дед. Конечно же, болели не все, а только четыре, просто деду от этой боли казалось, что все. Юлька нежно и деликатно  лечила и пломбировала деду зуб за зубом. Пришлось ему к ней походить целых три месяца. Но дед мчался туда с такой радостью, а когда возвращался, то рассказывал, какая фантастическая девушка Юлька.

– Дед, ты часом, не влюбился?  – шутил я.

– Почти. Мне бы годков 30 сбросить. Эх! Ты только бабе не говори.

Дед так аппетитно рассказывал о Юльке, что мне и самому захотелось увидеть это чудо чудесное. Дед, словно подслушал мои мысли и пригласил «своего» врача на дачу к нам  на выходные. Юлька приехала, и мы встретились.

–  Ты уже в свахи записался, – шутила бабушка, наблюдая, как дед нас подталкивает друг к дружке.

– Просто я знаю, что ему нужно. Надеюсь, он не идиот, и такую не упустит.
 Нет, я не идиот. С Юлькой мы сыграли свадьбу через год. Сейчас имеем прекрасных двух сыновей, которые сами уже отцы. Вот как, за жену и счастливую семейную жизнь я тоже обязан деду.

Мое восемнадцатилетие семья праздновала уже без деда. Инфаркт. Во сне. Но для меня он не умер, а уснул. И вино в свои восемнадцать я тоже пил без деда. И каждый год, сидя на его могиле, опрокидываю рюмку в память о нем. Бабушка как-то оговорилась, что дед где-то бутылку спрятал, когда я родился, но где – не сказал. Первого сына я назвал его именем, он и похож на деда очень. Сам захотел стать военным.

 Бабушка достойно выдержала осаду множества женихов, но замуж второй раз так и не вышла.

– Большая любовь в моей жизни уже была. А на маленькие размениваться не хочется, – говорила она.

 Вот позавчера лазил я на чердак на даче, убирал, потому, как крыша течь стала, собрался ремонтировать. Нашел бутылку вина и письмо. Короткое письмо. Мне. От деда.

«Внучок, это тебе на твой 18 день рождения. Я планирую выпить за твое здоровье и счастье вместе с тобой, но если не доживу ( жизнь, она ж такая!), выпей за меня. Твой дед.» Единицу дед писал так, что похожа она была на 4. Вот и здесь подгадал дед – мне сегодня именно 48 бабахнуло.

На днях старший сын на семейном совете огласил:

– Решаем с Таней, в какой детский сад Мишку отдать…

– Никакого детского садика. А дед зачем? – запротестовал я.

– А институт? А лекции? – оборвала меня жена.

– Я думаю, студенты обрадуются, что я их перестану мучить.

Я тоже хочу стать для своих внуков дедом, за которого им не будет стыдно. Спасибо Богу, у меня был прекрасный пример.