Брекекекекс, коакс, коакс!
Брекекекекс, коакс, коакс!
Хор лягушек.
Аристофан, «Лягушки»
Лара уехала из шумной суеты города, который не утомлял ее, но каждый вечер оставлял чувство пресыщенности, словно всего у нее было вдоволь и даже лилось через край. Город захватывал ее с самого утра, и в течение дня она ощущала, что у нее тысяча обличий, и что для каждого она видится по-другому, и только однажды Ник разгадал, как выглядит ее настоящее лицо. Город проносился бурной рекой, и она входила в эту реку дважды, и трижды, и ежедневно, опасаясь быть смытой этим потоком, который мог вынести ее на задворки. Лара мечтала получить свой кусок тишины, посыпанный розами, и смотреть на туман, который с утра ложится на воду озера. У нее будут другие дни и ночи, и полная луна, и разноцветные сны.
Дом был великолепен. Прекраснее всего были окна, которые выходили на густой лес, выросший из горизонта, и прямо перед ним, как на блюдце, лежало озеро, где росли желтые кувшинки. Лара ходила по комнатам и не знала, за что взяться, и хотя дел было множество, не было ни одного, которое требовало бы немедленного вмешательства.
– Что мне теперь делать, Ник?
– Что хочешь. Странно, что ты спрашиваешь у меня совета.
– Раньше ты давал их, не задумываясь.
– Но толку все равно не было, верно?
– Верно.
Разговор затих, не нарушив тишины дома. Только из окна потянуло вечерней сыростью, и Лара захлопнула раму, но воздух в доме стал таким спертым, что у нее закружилась голова и она наверняка бы упала в обморок, если бы не приоткрыла окно и не оставила для воздуха широкую щель. Она взбила постель и откинула занавеску, чтобы проснуться с первыми лучами солнца и увидеть, как рождается день. Лара закрыла глаза и улыбнулась, потому что это была первая ночь в доме, которая сулила разноцветные сны, совсем не похожие на те, которые она видела в городе.
***
Сначала в воздухе что-то треснуло, будто сломалась ножка бокала, и робко, а потом смелее и громче раздалось кваканье, и в один миг наполнило озеро, комнату и лес, который не в силах был сдержать его, и оно разносилось далеко, проникая в самую глубину ночи. Лара проснулась и увидела, что лягушки забираются через щель в окне, что они прыгают на подоконник и падают вниз, что весь пол усеян квакающим ковром, а некоторые забрались к ней на постель и сидели на одеяле с противными выпученными глазами, скользкой кожей и шеей, которая раздувалась, словно у жаб, когда они готовились произнести отвратительный режущий уши звук.
Лара закричала, скинула их с кровати и натянула на себя одеяло, чтобы ненароком не прикоснуться к лягушкам, и увидела, что не сможет спуститься на пол, чтобы не раздавить квакающую тварь. Лягушки заливались трелями, и одна хотела перещеголять другую, пока наконец кто-то не испускал такой высокий и тонкий звук, что казалось, что треснут стекла на окнах. Тогда другие на миг замолкали, словно рассчитывали свои силы, а потом концерт продолжался с удвоенным усердием, и это приводило Лару в ужас.
Она закрыла уши ладонями, но все равно слышала, будто куски сырого теста время от времени падают на пол. От них не было никакого спасения, и Ларе начинало чудиться, что это лягушки из той самой реки, на которой ждет усопших Харон – вечный лодочник, перевозящий души в мрачное царство Аида. Лягушки квакали все сильнее, и казалось, хотели задушить ее своими перепончатыми лапами, и при этом смеялись, потому что понимали, что Ларе некуда деться, и у нее нет даже мелкой монеты для Харона, чтобы он согласился перевезти ее обратно. Лара зажмурилась от страха, а когда открыла глаза, в окно уже бил яркий день, и небо сияло чистотой, и мелкие жуки наполняли пространство возле озера, которое излучало умиротворение.
***
– Ты не представляешь, Ник, что это было! – захлебываясь от пережитого, рассказывала Лара. – Это же чудовища, настоящие чудовища! Мерзкие отвратительные твари! Что мне с ними делать, Ник?
– Попробуй закрыть окно.
– Ты хочешь, чтобы я задохнулась? Даже если натянуть на окна сетку, все равно будет слышно это кваканье!
– Тогда просто не думай о них.
– Ты специально предлагаешь мне дурацкие идеи? Хотя чему я удивляюсь? Так было всегда. И даже сейчас, когда ты прекрасно понимаешь, что мне страшно и плохо, ты говоришь совершенную чушь!
Ник улыбнулся, но его улыбку не было заметно, тем более, что Лара вышла совершенно рассерженная, и вряд ли бы в этом состоянии обратила внимание на такой незначительный факт.
Лара пошла в сад и остановилась полюбоваться розами, в надежде, что они вернут ей спокойное расположение духа, и она в этом не ошиблась, потому что розы пахли волшебно и даже не задели ей пальцы шипами, когда она попыталась сорвать их. Она направилась к озеру, чтобы при свете дня взглянуть на тварей, которые досаждали ей ночью, и увидела, что озеро совершенно пустое, в нем нет никакой живности, только жуки летали над поверхностью и наполняли воздух своими голосами. Лара вернулась в дом и внимательно осмотрела подоконник, пол и свое одеяло, и не нашла никаких следов ночного нашествия. Она зашла в комнату, где разговаривала с Ником, и сказала.
– Знаешь, ты, пожалуй, прав. Нужно просто перестать о них думать.
Она поправила на стене фотографию Ника, на рамке которой его жизнь была обозначена двумя числами, написанными через черточку, и подумала, что следует чаще с ним соглашаться, ведь кто, как не он, знает, как переправляться через реку, где ждет новые души лодочник Харон.
Автор публікації
